История семьи: как мы приняли решение о пансионате

Мы не сразу поняли, что не справляемся. Казалось, еще немного, и все наладится. Но день за днем становилось тяжелее, и не физически, а морально. Каждое утро начиналось с тревоги. Каждый день — как минное поле: как сегодня себя почувствует мама? Удастся ли нам найти сиделку, которая не откажется через неделю? Выдержим ли мы сами еще один месяц в таком ритме?

Такие моменты переживают тысячи семей в России. По данным Росстата, более 20% семей сталкиваются с необходимостью долговременного ухода за пожилыми родственниками. Многие до последнего избегают мысли о пансионате. Но «нужно ли отдавать родителей в дом престарелых» — вопрос не про отказ от близких, а про заботу и честный взгляд на свои возможности.

Мы приняли решение не сразу, это был путь длиной в полгода. И сегодня мы хотим честно о нем рассказать.

Наша мама всегда была энергичной женщиной. Работала врачом, занималась дачей, обожала поездки по Золотому кольцу. Ее комната всегда пахла книгами и мятой. Мама много читала, спорила с телевидением и никогда не сидела без дела. Старость подкралась незаметно. Сначала она начала забывать, где оставила очки. Потом — как зовут соседку через стенку.

Когда появились первые диагнозы — сосудистая деменция, гипертония, проблемы с координацией — мы попытались организовать домашний уход. Привлекли сиделку, сделали перестановку в квартире, купили медицинскую кровать. Но вместе с бытовыми сложностями росли и риски: однажды мама вышла на улицу без верхней одежды и потерялась. Ее нашли через четыре часа в другом районе.

После падения на кухне и двухнедельной госпитализации стало ясно, что так больше нельзя. Мы устали, мама страдала, всем было больно. Возник вопрос: когда пора в пансионат? Ответ мы нашли не сразу, но каждый день оттягивания бил по всем членам семьи. И тогда мы начали искать альтернативы.

Мы спорили, обсуждали, кричали, потом молча сидели по углам квартиры. Кто-то считал, что уход должен быть только домашним. Кто-то — что нужен профессиональный подход. Все боялись, что мама воспримет переезд как предательство. В конце концов мы поняли, что иногда забота — это признание предела своих возможностей.

Мы составили таблицу: стоимость сиделки, доставка лекарств, анализы, консультации, питание. Получилось больше 80 тысяч рублей в месяц, и это без учета личного времени, которое уходило на организацию. Оказалось, что пансионат предлагает круглосуточный медицинский уход и реабилитацию по меньшей цене.

Мы обращались в органы соцзащиты, где узнали, что попасть в государственный дом престарелых сложно и почти невозможно без полной утраты самообслуживания. Льгот мало, очереди большие. Поэтому рассматривали только частные учреждения. Поначалу не знали, как выбрать дом престарелых (было страшно ошибиться), но быстро сориентировались.

Невролог честно сказал, что деменция — это не та болезнь, с которой справится родная семья. Нужна среда, где персонал обучен не только ухаживать, но и общаться с такими людьми. Социальный работник посоветовал обратить внимание на пансионаты с возможностью паллиативной помощи и индивидуального наблюдения. Мы начали искать.

Мы составили список требований:

• присутствие врачей на территории;
• опытные сиделки;
• реабилитационные программы;
• хорошее питание;
• возможность навещать маму без ограничений;
• спокойная обстановка;
• не больше двух человек в комнате;
• система вызова персонала в каждой комнате.

Близость к дому тоже играла роль — мы хотели приезжать не раз в месяц, а каждые выходные.

Мы посвятили поискам почти два месяца. Каждый вечер кто-то из семьи обзванивал пансионаты, собирал информацию, делал заметки. Сделали таблицу, в которую заносили условия проживания, наличие медицинского персонала, фотографии интерьеров, отзывы, стоимость, питание и расположение.

Иногда отличия между учреждениями казались незаметными, но в деталях скрывалось многое. Например, один пансионат предлагал только общее отделение, где не учитывались особенности деменции. В другом отсутствовала физическая активность, совсем не было прогулок! Где-то отталкивала атмосфера: тусклый свет, молчаливые коридоры, ощущение пустоты.

Мы не торопились, но уже догадывались, что главная сложность определения пожилого человека в пансионат — именно выбрать людей, которым мы доверим нашу маму. Мы хотели, чтобы это было не просто медицинское учреждение, а настоящий дом — с теплой обстановкой, с уважением и вниманием к личности.

В итоге мы выбрали пансионат «Гераника» в Пушкино. Здесь было все, что для нас важно — собственный медицинский персонал, просторная гостиная, тренажеры для восстановления двигательной активности, доступный транспорт, хороший парк для прогулок, двухместные комнаты и мероприятия для постояльцев. Нам предложили приехать, чтобы посмотреть все и поговорить с куратором. После визита сомнения начали отступать.

Нам показали комнаты, столовую и санузлы, рассказали о распорядке дня и питании. Уточнили особенности ухода при деменции, познакомили с лечащим врачом. Впечатление сложилось положительное: чисто, светло, спокойно. Мама пока ничего не знала, но мы поняли — это место стоит попробовать.

Мы выбрали день для переезда заранее — специально будний, чтобы не было ощущения праздника или ожидания чего-то особенного. Утром мама собирала вещи медленно, будто тянула время. Мы не настаивали, не подгоняли. Путь до пансионата занял около часа. В дороге мама почти не говорила. Когда вошли внутрь, на нее нахлынула тревога: чужие стены, непривычные лица, запахи. Казалось, она вот-вот попросит вернуть ее домой.

Персонал действовал спокойно и без давления. Куратор проводила нас в комнату, показала, где все лежит, познакомила с соседкой. Первое время мама сидела у окна и не отходила от чемодана. Вечером позвонили — услышали сдержанный голос: «Я все еще здесь». Без упреков, но и без принятия. Это был тяжелый вечер.

На следующий день сообщили, что мама съела совсем немного, но приняла лекарства и даже вышла в коридор. Через два дня она позвонила и попросила привезти любимую чашку, халат и книги. Этот момент стал поворотным: мама начала обустраиваться, признавать новое пространство своим.

Мама, несмотря на ослабленную память, обладает тонкой интуицией. Она сразу почувствовала, что окружающие стараются сделать так, чтобы ей понравилось в новом месте. Первый контакт с соседкой по комнате оказался особенно важным. Та оказалась женщиной чуть младше, с чувством юмора и добрым взглядом. Разговоры о детях, сериалах и советской медицине помогли маме переключиться.

Постепенно она начала вставать раньше, участвовать в простых мероприятиях: утренних зарядках, чаепитиях, чтении вслух. Ее речь стала спокойнее, исчезли вспышки раздражения. Куратор звонила нам каждый вечер, сообщала о самочувствии и эмоциональном фоне.

Мы каждый вечер обсуждали: правильно ли поступили? Не предали ли? Но с каждым днем становилось спокойнее. Мы знали, что за мамой следят, что ей дают лекарства вовремя, что она не одна.

Мы часто приезжали, привозили мамины любимые блюда, фотографии, предметы из дома. Разговаривали с ней откровенно, объясняли, почему приняли такое решение, как нам самим тяжело. И она слушала, сначала молча, а потом начала говорить: «Вы сделали правильно». Эти слова стали для нас утешением.

Мы не прятали эмоции. Каждый проживал их по-своему. Но с каждым днем чувство вины сменялось благодарностью: за поддержку персонала, за возможность выспаться, за то, что теперь не истощаем все силы в постоянной тревоге, а можем спокойно общаться с мамой. Знать, что у нее все хорошо.

Полгода — достаточный срок, за который многое успевает измениться. Когда мы привезли маму в пансионат, она была истощена морально и физически. Часто молчала, отказывалась от еды, жаловалась на головную боль и тревожность. На фоне деменции усиливались приступы раздражительности, нарушался сон. Сейчас ее состояние стало ровным и предсказуемым. Благодаря наблюдению медицинского персонала мама регулярно получает назначенные препараты, вовремя проходит обследования, соблюдает режим.

Особую роль сыграли ежедневные прогулки, занятия на тренажерах и работа с психологом. Улучшилось не только общее самочувствие, но и настроение. Она стала улыбаться чаще, охотнее говорить по телефону, проявлять интерес к происходящему вокруг. Участие в арт-терапии и групповых мероприятиях дало ей возможность раскрыть творческий потенциал, который давно находился в тени.

Ее речь стала более связной, ушли резкие перемены в настроении. Конечно, деменция осталась и продолжает развиваться, но теперь проявления болезни не пугают ни маму, ни нас. Она чувствует себя в безопасности, и это главное.

С уходом постоянной тревоги за маму в дом вернулся покой. Мы перестали бояться ночных звонков, не испытываем чувства вины во время поездок и при планировании выходных. Появилось больше времени на детей, супругов, друзей. Мы смогли вернуться к работе с новыми силами.

Раньше каждое утро начиналось с вопросов: кто повезет маму в поликлинику, кто будет с ней днем, как организовать присмотр на вечер. Теперь в нашем расписании есть стабильность. А вместо непрерывной борьбы — осознанная забота: звонки, визиты, совместные обеды в выходные.

Семейные отношения тоже стали крепче. Исчезли постоянные споры по поводу ухода, финансов и распределения обязанностей. Каждый выполняет свою роль без давления. Мы начали больше разговаривать о будущем, а не только о проблемах сегодняшнего дня.

Сначала мы переживали: удастся ли выстроить доверие? Покажет ли персонал внимание, искренность? Сегодня мы уверены — нам повезло. Медсестры, сиделки, врач — все общаются с мамой не как с «подопечной», а как с человеком, имеющим большую жизненную историю, характер, привычки. Она чувствует это и отвечает теплом.

Мы знаем, кто сегодня дежурит, сопровождает маму на процедуры, помогает с одеждой и прогулками. Вся информация прозрачно фиксируется в журнале наблюдений. Любой вопрос, от питания до свободного времени, решается быстро и с участием.

Мы думали, что мама замкнется, но она, наоборот, раскрылась. Боялись, что будет грустить, а она нашла новых знакомых. Ожидали формального отношения — получили участие и заботу. Пансионат стал не концом жизни, а новым этапом.

Мы ожидали формального подхода от сотрудников, но увидели настоящую вовлеченность. Персонал не просто выполняет обязанности, он поддерживает, вдохновляет, помогает преодолевать трудности. Пансионат стал местом, где ценят индивидуальность, а не только соблюдают распорядок.

• Решение о пансионате — не слабость, а зрелость.
• Забота может принимать разные формы.
• Семья — это не только общий быт, но и способность доверять тем, кто может помочь.

Забота — это и готовность признать свои ограничения, и умение доверить часть ответственности тем, кто может оказать профессиональную помощь. Мы поняли, что важно не количество часов, проведенных рядом, а качество общения, атмосфера тепла и безопасности.
Мы поняли, как важно не бояться обращаться за поддержкой, не отказываться от помощи из-за стереотипов. Пансионат не стал концом семейных отношений, а помог сохранить их, вывести на новый уровень. Сейчас мы можем быть любящими сыновьями и дочерьми, которые приезжают к маме с радостью и искренним желанием увидеться.

Решение было непростым, но точно правильным. Мы видим, как изменилась мама, как стабилизировалась жизнь всех членов семьи. И сегодня можем сказать с полной уверенностью: мы не жалеем о принятом решении. Наоборот — благодарны себе за то, что нашли в себе смелость его принять.

Если вы ищете место, где за вашим пожилым близким будут ухаживать с уважением и вниманием, свяжитесь с центром ухода и реабилитации «Гераника» по телефону, указанному на сайте, или электронной почте. Филиалы находятся в Московской области. Вы можете позвонить в любое время, прием звонков ежедневный.